Глава из книги Арона Шнеера «Профессия – смерть»:
Первый успешный побег двух травниковцев с целью ухода к партизанам произошел в апреле 1942 г. Инициатором побега был Андрей Павлович Бродовой. Он родился в 1921 г., служил, был ранен в бою, попал в плен. На допросе 21 февраля 1947 г. А.П. Бродовой подробно рассказал об уходе в партизанский отряд и своей службе в нем.
В Травники он прибыл в декабре 1941 г. Тут же заболел тифом и 10 дней был на излечении в лагерном госпитале, а затем как выздоравливающий до 20 января 1942 г. ухаживал за больными. После полного выздоровления был направлен в 7-ю роту, в составе которой 15 дней проходил санитарную и военную подготовку. Затем, по словам Бродового, его, шестерых вахманов и трех немцев направили под местечко Янов-Любельский для охраны лесопильного завода, затем в конце февраля перевели с той же целью на лесопильный завод под м. Юзефов.
К этому времени уже с поздней осени 1941 г. в районе Люблина в лесах скрывалось несколько групп советских солдат и офицеров, бежавших из плена. Они создавали небольшие партизанские отряды, которые связывались с польскими отрядами, а порой входили в их состав, но отдельным национальным подразделением. Именно от них, а также польских отрядов вахманы и охраняли различные хозяйственные объекты.
А. Бродовой познакомился с поляками, работавшими на заводе, через них установил связь с партизанским отрядом, которым командовал Михаил Адаманов — «Мишка-Татар». Бродовой несколько раз по просьбе партизан с помощью поляков передавал в этот отряд боеприпасы. Однажды поляки передали ему письмо от комиссара партизанского отряда Попонина, который приглашал Бродового перейти к ним.
По свидетельству А. Бродового, «я дал свое согласие, и путем переписки мы договорились разоружить гарнизон по охране лесозавода. 13 апреля 1942 г. я совместно с Колодиным Николаем стоял на посту, в то время к лесопильному заводу подошли партизаны и условным знаком вызвали к себе меня, где я открыл ворота лесозавода, и мы совместно с партизанами пошли в помещение гарнизона, где разоружили охрану. Взяли 7 винтовок, один автомат, боеприпасы и убили двух немцев. Я с этого времени ушел в партизанский отряд Адаманова. <…><…> я до 1 июня 1942 г. был рядовым. В июле 1942 г. в бою с немцами командир отряда Адаманов был убит, и командование отрядом принял некий Василий, по национальности грузин (Василий Манджавидзе. — А.Ш.), который руководил от рядом до июля 1943 г., после чего наш отряд разбился на два отряда, и нашим отрядом стал командовать Хабаров, я в это время был пом. командира взвода. Находясь в лесах Замостье, к нам с территории Белоруссии прибыл партизанский отряд имени Чапаева под командованием майора Григоренко».
Майор Григоренко сформировал из трех отрядов под своим командованием одно партизанское соединение. Через две недели соединение Григоренко двинулось по направлению к Дрогобычской области. В пути за рекой Сан партизаны были обнаружены немцами, приняли бой и понесли большие потери. После этого партизаны вынуждены были вернуться обратно в леса Замостье. После этой неудачи соединение Григоренко распалось, и отряды начали вновь действовать самостоятельно. По словам Бродового, он, Волошин, Коржиков, Бровцев, Прохин и другие, всего 10–12 человек, остались у командира Хабарова. Через несколько дней наш отряд пошел на выполнение боевого задания, и в бою Хабаров погиб. После его гибели А. Бродовой возглавил отряд, который насчитывал 89 человек, что составляло два взвода. Командирами взводов были Иван Волошин и Александр Духно. Отряд под командованием А. Бродового действовал самостоятельно до 15 февраля 1944 г., когда присоединился к партизанскому соединению (1-я Украинская партизанская дивизия имени дважды Героя Советского Союза С.А. Ковпака) под командованием П.П. Вершигоры. В этом соединении А. Бродовой служил командиром роты до расформирования соединения в июле 1944 г.
Если до осени 1942 г. порывали с немцами и уходили к партизанам вахманы, желавшие сражаться с немцами, то с осени с 1942 г. появились и другие причины бегства с мест службы.
В первую очередь эта тенденция проявилась среди вахманов в лагере смерти Белжец. Объяснил мотивы, способствовавшие возникновению мыслей о побеге, Василий Гулий, сам служивший в этом лагере. На допросе 7 июля 1965 г. Гулий показал, что осенью 1942 г., когда началось сжигание трупов уничтоженных в Белжеце евреев, «вахманы стали говорить друг другу, что это делается немцами для того, чтобы скрыть следы своих преступлений. Среди вахманов стали ходить разговоры о том, что после уничтожения всех евреев немцы тем же способом уничтожат и нас. Некоторые вахманы стали поговаривать о побеге из лагеря».
Петр Лукьянчук, также служивший в Белжеце, на допросе 29 июля 1965 г. показал, что однажды 12 вахманов из третьей роты сидели у барака и заговорили о побеге. Один из вахманов Тимошенко подозвал к себе еврея из рабочей команды и предложил ему организовать группу узников-евреев «к побегу вместе с нами. Он согласился». Однако на следующее утро немцы неожиданно построили вахманов, и один из обервахманов повел вдоль строя этого еврея. На что рассчитывал узник, который каждый день был свидетелем убийства своих соплеменников, сам участвовал в сжигании их тел, сегодня сказать невозможно. Но, вероятно, он надеялся своим предательством купить еще несколько недель существования, а возможно, и саму жизнь.
По словам П. Лукьянчука, предатель «стал показывать тех, кто был в нашей группе. Он указал всех, кроме меня (очевидно, не узнал), и немцы сразу увели всех указанных лиц. Все ли были расстреляны, я не помню, мне кажется, одного или двух вахманов не расстреляли и вскоре отправили в концлагерь».
По показаниям В. Гулия, Тимошенко тогда отсутствовал, он ездил в Томашев за продуктами. Однако в тот же день, когда Тимошенко прибыл в лагерь, предатель указал на него как на зачинщика побега, и Тимошенко был расстрелян. Среди вахманов, расстрелянных в Белжеце, кроме Тимошенко известны имена Тищенко и Ткаченко.
Однако расстрел вахманов, собиравшихся бежать из Белжеца, не смог предотвратить побеги других. Конечно, часть вахманов была запугана этой казнью, однако, возможно, наоборот, другие вахманы, желавшие бежать, лишь усилили конспирацию, ускорили подготовку к побегам и совершили их.
В конце 1942 г., по словам Тимофея Сидорчука, бежал и ушел к партизанам служивший с ним в Белжеце и Аушвице вахман Логвинов.
25 февраля 1943 г. из Белжеца убежал вахман, бывший техник-лейтенант Красной Армии Никодим (Николай) Франко. Он с декабря 1941 г. служил в Люблине, а 12 сентября 1942 г. был переведен в лагерь смерти Белжец. По словам Волошина, Н. Франко присоединился к партизанскому отряду Андрея Бродового.
27 февраля 1943 г. из лагеря смерти Белжец бежал вахман Иван Баскаков. Он также присоединился к партизанам и за проявленное мужество и храбрость был награжден орденом Красного Знамени.
Логвинов, Франко и Баскаков, вероятно, принимали решение о побеге, ни с кем не делясь своими мыслями, и не искали единомышленников, опасаясь предательства, так как бежали буквально за несколько дней до тщательно продуманного организованного группового побега, который произошел в ночь со 2 на 3 марта 1943 г.