Фрагмет из книги "Бич Божий", глава "История древних эпидемий чумы"
Конечно ни о микробах, ни о вирусах при описании причин того, что мы бы назвали инфекцией и эпидемией, никто тогда и не помышлял: тысячелетия отделяли их от этой информации. Да, нашим далеким предкам не хватало наших знаний, но дураками они отнюдь не были. Наблюдать и делать выводы умели уже тогда. Речь шла о распространении клинически похожих заболеваний с лихорадкой и возможным смертельным исходом у людей, проживающих в одной местности, из-за дыхания зараженным болезнетворными миазмами воздухом (пневмой). Так появилась «пневматическая теория» эпидемий.
Кто портил пневму или откуда брались эти ядовитые испарения — миазмы, по мнению древних медиков? Да откуда угодно. Из-под земли (а почему нет?), с мест сражений, где остались незахороненные трупы, просто гиблых мест, где по каким-то не вполне ясным причинам обосновалась моровая зараза, с болот (болота во все времена почитались местом столь же безрадостным, сколь и подозрительным, а болотный газ имеет тот еще запах). И если зараженными ветрами накрыло все поселение и все люди вынуждены дышать этим воздухом, что же удивительного, что все они и заболели? Логика в рассуждениях вполне присутствовала и чем-то напоминала нашу химическую атаку. Отсюда и термин «поветрие» — нечто, идущее по ветру. И исходя из этой логики, люди друг друга заразить никак не могли, ведь ни о каком сгущении миазмов «гнилой» пневмы вокруг больного речи вовсе не шло (а зря). Профилактикой же инфекции считалось — уехать из зараженной местности, накрытой болезнетворной пневмой, что еще понятно, а вот что уж совсем замечательно, хоть и тоже логично — поменьше вдыхать зараженного воздуха. Как? А как хотите. Наше дело порекомендовать. Цветочки нюхайте.
Свидетельства медиков более поздних времен звучат ничуть не лучше. Аристотель, правда, не исключал, что некий передающийся агент — это микроскопическая невидимая жизнь, но по известным причинам дальше предположений дело не пошло, да и явного влияния на существующие теории не оказало еще по крайней мере две тысячи лет.
А вот термин «пневма» очень понравился и на много веков воцарился в трактовке инфекционных заболеваний и эпидемий, и стал обрастать удивительными подробностями. Герофил и Эрасистрат (около 300 лет до н.э.) внесли научную гипотезу, будто артерии человека заполнены вместе с воздухом еще и некоей важной полуэфемерной субстанцией, которую, ничтоже сумняшеся, тоже окрестили «пневмой» — зачем новые термины плодить?!
В середине первого столетия нашей эры пневматическая школа Атеная в Риме утверждала, что все процессы в организме зависят от распределения и движения «жизненного воздуха» — и опять — тончайшей пневмы. А римлянин Гален (130–201 гг.), спустя более чем половину тысячелетия после Гиппократа, добавил от себя философскую трактовку этой самой пневмы, ни много не мало, как вещества, «находящегося на переходной ступени между духовным и материальным». Этакое нечто вроде бы и существующее, но по определению — неуловимое. Дальше — больше. Пневма еще и подразделялась на «психическую пневму», заполняющую мозг, «жизненную» в сердце и «физическую» в печени.