Мы часто говорим о наших новых изданиях, но искренне полагаем, что автор сможет куда лучше, чем издатель, рассказать читателю — как, почему и зачем была написана книга. Именно поэтому мы хотим чаще давать слово самому автору. и сейчас Сергей Виноградов рассказывает о работе над уже известной вам (и насколько мы можем судить — понравившейся читателю) книгой о линкоре «Императрица Мария».
С.Е. Виноградов:
Нет человека, занимающегося или просто интересующегося историей боевых кораблей и флотов, который, хотя бы, на миг не задержал своё внимание на линкоре Российского флота «Императрица Мария». Этот корабль своей необъяснимой катастрофой, происшедшей тихим пасмурным утром 7(20) октября 1916 г. в собственной главной базе флота Севастополь, привлекал, и ещё долго будет привлекать, интерес многих поколений, как морских историков, так и заинтересованных обывателей. Мне тоже было с детства хорошо знакомо имя этого корабля, и свою дань интересу к тайне «Императрицы Марии» я отдал уже примерно в 12-летнем возрасте, т.е. без малого 45 лет назад. С тех пор сменились многие интересы и точки приложения творческих усилий, но «Императрица Мария» всегда существовала где-то очень рядом с массивом мира кораблей и морских сражений, хотя горизонт этой темы и не поднимался выше по причине отсутствия новых исследований, полнее раскрывающих тему легендарного линкора.
Положение начало меняться в конце 80-х, когда все те, кто имел желание и намерение глубже заниматься историей отечественного флота, получили возможность практически неограниченного доступа в архивы. Несмотря на чудовищные катаклизмы, которые принёс ХХ век моей стране – революции, коллективизации, войны, блокады и пр., отечественные архивы пострадали от всего этого сравнительно ничтожно. Как отметил в своей фундаментальной работе «Операция “Альбион”, 1917» (2008) американский профессор М. Баррет – «русские – заядлые хранители архивов» (the Russians are inveterate record keepers), и это утверждение соответствует истине. Впервые окунувшись в 1989 г. в мир документов по истории кораблестроения и флота, сохраняемых, прежде всего, в Российском Государственном архиве военно-морского флота в Санкт-Петербурге (РГАВМФ), я, по выражению нашего знаменитого историка Р.М. Мельникова, «был вынужден просто онеметь» от чудовищного объёма сведений, которые нависали над сознанием исследователя, своей потенциальной значимостью взывая к немедленному приложению рук.
Однако и здесь дело с историей «Императрицы Марии» не сразу пошло по-прямой. Отвлекли интереснейшие материалы, касающиеся планов императорской России последних лет царской власти о создании серий сверхдредноутов с 14- и 16-дм артиллерией, в своём роде – сильнейших в мире. На изучение этой темы и написание большой книги о них ушло 10 лет жизни, и я всегда вспоминаю этот период как счастливейший. И вот только после этого тема «Марии» вышла на первый план. После хорошего «разогрева» с разработкой истории проектов гигантских «повторений» «Марии» (так и не бороздивших моря и не сотрясавших громом залпов своих чудовищных орудий океанские просторы), обратиться к генезису отечественного типа линкора-дредноута было самым естественным намерением. В силу предопределённого историей разделения флота России между несколькими, прямо не связанными между собой театрами, на каждом из них оказывались корабли новых типов, открывавшие в данном случае новое направление в кораблестроении. На Балтике первым из сошедших на воду линкоров-дредноутов стал «Севастополь», на Чёрном море – «Императрица Мария».
Автор у единственного уцелевшего орудия линкора «Императрица Мария»
В широких слоях историков-любителей русские черноморские дредноуты принято считать «лучше» балтийских, хотя, на мой взгляд, – это мнение, как минимум, дискуссионное. Поэтому именно стремление разобраться в конструктивных акцентах дредноутов Чёрного моря, их тактической направленности, в том, как вызревали и набирали силу идеи, положенные в основу их принципиальных инженерных решений, и стало для меня «пусковой пружиной» для занятий их историей, в первую очередь технической. Определённые наработки сохранились уже со времён 90-х, со времени занятий темой сверхдредноутов. Пришло понимание принципа работы с документальными источниками – где, как, что смотреть, куда обращаться и т.п. Работа с темой – это как ползущий по стволу дерева жук: постоянно встречаются какие-то ответвления, крупные сучья, ветки, веточки. В процессе работы с источниками необходимо поэтому обдуманно и достаточно быстро принимать решения, куда двигаться в каждом случае, поскольку крупный «сук» вдруг может оказаться усохшим и не дать продолжения, а движение по «веточке» позволит перелезть на смежную и продолжить двигаться дальше.
Поскольку в те годы я из своей Москвы в Петербург для работы в РГАВМФ ездил весьма часто – раза 2 – 3 в год на целую неделю (плюс недели на 2 – 3 во время летнего отпуска), дело с отбором материала по созданию «Марии» шло довольно споро. Появились друзья, искренне разделявшие мой интерес и усилия по сбору сведений о корабле. Одним из них был В.В. Арбузов, в ту пору активно публиковавший свой сериал «Боевые корабли мира» из сколько-нибудь связных текстов всех желающих высказаться, вторым – К.П. Губер, бессменный сотрудник Военно-морского музея, благодаря которому я смог познакомиться со многими материалами по моей теме, сохраняемыми в ЦВММ.
Из поездок возвращался с толстыми тетрадями выписок из документов, иногда ксерокопиями служебной переписки и чертежей корабля. Проявились дополнительные центры сведений. В Центральной Военно-морской библиотеке отыскались некоторые чертежи и спецификации корабля, также ставшие ценным источником информации, в ЦВММ – также чертежи и значительное количество фото (забегая вперёд, отмечу, что всего фотографий удалось выявить порядка 170, в то время как чертежей корабля дошло до наших дней несколько тысяч). Ещё одним замечательным источником сведений о «Марии» – точнее, о её боевой службе, стал Российский Государственный Военно-исторический архив (РГВИА), где я по совету Д.Ю. Козлова просмотрел бумаги Ставки, содержащие донесения командования Черноморского флота о боевых операциях кораблей флота и, в частности, «Императрицы Марии». Колоссальным плюсом этого архива в моих глазах, как москвича, было то, что посещать его можно было в достаточно удобном режиме.
В начале 2000-х судьба свела меня с ещё одним интереснейшим человеком, повлиявшим на мои занятия темой дредноута. Им был В.В. Лобыцын, занимавшийся, в общем-то, персоналиями офицеров Российского Императорского флота, но считавший своим святым делом всячески помогать всем тем, кто, как и я, поставил себе задачу извлекать из небытия память о событиях, кораблях и людях дореволюционной России. Именно он познакомил меня с уникальной коллекцией фотоматериалов, запечатлевших подъём на поверхность в 1918 г. «Императрицы Марии» со дна Севастопольской бухты и, таким образом, заронил в мою голову мысль о написании истории подъёма как самого корабля, так и его многосоттонных артиллерийских башен с орудиями главного калибра. Хочу отметить, что задачу обращения к главной (в массовом понимании) теме «Марии» – обстоятельствам пожара в её артиллерийских погребах, взрыве, гибели и ходе расследования – я в то время ещё перед собой не ставил, сосредоточившись преимущественно на технических и общих аспектах истории дредноута – проектировании, постройке, боевой службе и судоподъёмной операции.
Ознакомившись с моими наработками, Арбузов, всегда лично весьма склонный к «глобализации» своих планов и поглощённый идеями их коммерческой эффективности (на своём, конечно, уровне), уговорил немедленно приступить к публикации, присвоив обеим частям номера «1» и «3», а потом когда-нибудь дописать про взрыв и гибель линкора, создав таким образом часть «2» и закрыть тему – из последнего тогда ничего не вышло. Опубликованные в виде двух больших «брошюр», в «полу-самиздатовском» статусе (без рецензента, редактора, корректора и необходимых атрибутов книги, таких как ББК и ISBN, мизерным тиражом то ли 300, то ли 500 экземпляров) меня в то время эти издания устраивали тем, что воплощали «авторскую» версию текста. Впоследствии стало всё же ясно, что без «обратной связи» создание качественной работы вообще труднодостижимо.
В конечном счёте, эти публикации обернулись на пользу. Со временем появилось понимание слабости аргументации ряда тезисов в части политической подоплёки создания Россией дредноутов на Чёрном море, не разработанности нескольких вопросов их концепции и проектирования, скудности повествования в некоторых интереснейших аспектах постройки и боевой службы. Да и сама тема катастрофы линкора постоянно взывала к приложению рук.
Круг выявляемых источников по теме между тем неуклонно рос. Удалось обнаружить и оценить в плане исследовательской перспективы главное – материалы комиссий, занимавшихся опросом участников и очевидцев катастрофы линкора в 1916 г. Их внешний вид был абсолютно заурядным. Несколько объёмистых томов, пухлых от тысяч листов, исписанных бесчисленными вариациями невообразимо корявого рукописного текста, и схожих только в одном – причинении почти физического чувства полной беспомощности перед необходимостью разобрать и систематизировать всё это. Однако счастье было уже в том, что эти листы пережили столетие, ужасное само по себе, и были готовы отдать запечатлённые на них факты тому, кто исполнился бы решимости за это взяться.
Автор около 305-мм артиллерийского снаряда, подобного тому, которыми стреляли орудия главного калибра «Марии»
Для идущего по следу трудностей не существует. Мой запас «перетолмаченных» в нормальную компьютерную цифру сведений постоянно рос, и тут (может быть, в воздаяние за стойкую приверженность теме) муза Истории Клио подарила свою улыбку. Она появилась в образе моего давнего доброго знакомого И.Е. Галькевича, который, как оказалось, в продолжении многих лет также занимался темой «Марии» и был готов в знак нашей обоюдной тяги к изучению истории знаменитого линкора поделиться своими наработками материалов по гибели корабля.
Тихий, добродушный человек, он мог часами, взяв за руку своей тюленей лапой, мягко убеждать собеседника в основательности своей точки зрения на конкретную историческую проблему. Спасения не было. Узнав во время моего очередного визита в РГАВМФ о моём продолжающемся погружении в историю легендарного линкора, он сказал: «ну вот, время и пришло – я не буду никогда об этом ничего писать, а ты можешь – должен. Только не спеши, ЭТО – не будет быстро». И передал мне материалы, на обзаведение которыми ушло бы ещё лет 5 (если не больше) жизни. Так были добавлены последние цветные камушки в мозаику сведений о гибели «Марии».
Дальнейшее было хорошо знакомо – это проделывалось не раз: разбор, систематизация, сопоставление, оценка, выводы. Иногда сведений для вывода не хватало, тогда приходил черёд допущений и мнений, обдуманно аргументированных. Нелишне отметить, что всё написанное есть личная оценка проблемы, и кто-то сделал бы что-то иначе – что ж, это вполне честно и у каждого всегда будет иметься возможность сделать это как-то по-своему.
Необходимо отметить и ещё одну особенность работы над темой гибели «Императрицы Марии». В этом было нечто сродни просмотру фильма-катастрофы – такого как «Вздымающийся Ад» (о пожаре на небоскрёбе), «Пирл-Харбор», «Титаник», «К-19» или «Посейдон» (о событиях на море) – необычайно притягательно и крайне сложно эмоционально. Изучение показаний десятков офицеров и сотен матросов линкора, переживших взрыв, пожар и гибель своего корабля, потрясают до глубины души, хотя большинство их и изложено довольно обыденным языком людей, несколько оправившихся от первого шока. Но если сюжет фильма развивается по в общем-то заранее угадываемой фабуле, а сама лента заканчивается через 2 – 3 часа и зритель стряхивает с себя испытанные впечатления, то с документами дело обстоит несколько иначе. Ты час за часом, день за днём, месяц за месяцем снова и снова как бы погружаешься в трагическую атмосферу страданий сотен людей, оказавшихся в эпицентре огненного кошмара невообразимого масштаба. Вынести подобное более 3 – 4 часов в день было невозможно и я, хотя прекрасно работаю с оригинальными текстами инженерно-технического, административного и даже мемуарного содержания вдвое дольше, в случае с «Марией» был вынужден постоянно дозировать время обращения к материалам дознания о катастрофе. Всё это сильно замедляло работу. Да и сама неразрешённость вопроса «почему возник пожар?» постоянно требовала снова и снова переосмысливать написанное, возвращаться ко многим деталям события, сопоставлять, перепроверять, конструировать и отметать варианты, вновь допускать, отвергать.
В итоге личное мнение о причине появления огня в погребе носовой башни главного калибра сформировалось во многом от противного. Изучение обстоятельной аргументации тогдашних авторитетных специалистов по порохам (в первую очередь начальника НТЛ Морского министерства С.П. Вуколова), зафиксированной в материалах следствия, привело к выводу о ничтожно малой вероятности самовозгорания. Анализ документов о происшествиях с полузарядами на кораблях из-за небрежного с ними обращения (удар, падение) убедил в крайне малой вероятности к их способности из-за этого воспламениться. Изложенное привело к формированию точки зрения на возгорание в погребе «Марии», как имевшее место не вследствие указанных двух причин.
Всё это вывело на первый план версию о намеренном поджоге. Для проверки его целесообразности появилась идея спроецировать происшедшее с «Императрицей Марией» на текущий военно-политический фон – ситуацию на Чёрном море и обстановку в Европейской войне, и, в частности, на Восточном фронте. Это сопоставление только укрепило меня в уверенности о насущной потребности для противника вывода из строя русского дредноута на Чёрном море. Более того – исключение из игры подобного корабля, в силу ряда соображений, представляется на тот момент для врага уже критически необходимым. К сожалению, успеху такой попытки, в случае, если именно это стало причиной пожара и гибели корабля, существенно способствовали упущения в организации на линкоре внутренней службы и сложившиеся на нём порядки.
Итоговый текст получился большим, обстоятельным и, хочется верить, в целом удовлетворяющим взыскательный интерес читателя к истории создания и судьбы «Императрицы Марии». Конечно, если получится, хотелось бы в последующем продолжить работу над темой – по всему чувствуется, что точку в истории легендарного линкора ставить ещё рано.
