Недавно мы начали знакомить вас с книгой Юрия Бахурина и рассказали, чем же питался русский солдат во время Первой Мировой. Сегодня же расскажем, как было организовано питание иных воюющих армий. Рассказ будет долгим, поэтому разделим его на несколько частей.
Для французов питание войск было своего рода кулинарным вызовом всей нации. С первых дней войны газеты высмеивали немецкий Kriegsbot – «военный» эрзац-хлеб, будто бы испеченный с примесью картофеля и вдобавок выдавашийся по карточкам. Французские говяжьи консервы в разы превосходили американскую консервированную солонину, из тушенки на передовой могли изготовить что угодно. Избыток мяса в пайках «пуалю» даже беспокоил военные власти: как бы дело не дошло до желудочных расстройств. При этом зимой 1916 года солдаты запросто могли по несколько суток не видеть горячей пищи. Французы всегда ждали вкусных гостинцев из дома. Одному солдату жена даже отправила посылку с двумя кроликами и кулинарным жиром, а к ним – бутылку вина.
Сенегальским стрелкам на Западном фронте приходилось приспосабливаться к трехразовому питанию, отвыкая есть от пуза один раз в сутки. Африканцы были готовы довольствоваться рисом, зато важным элементом их рациона являлись орехи кола. На исходе войны, в 1918 году в суточный паек французского солдата входило 600-750 граммов хлеба, 300-350 граммов мяса, сушеные бобы (300-350 граммов, но на неделю). Картофеля в те же семь дней он мог съесть до двух с лишним килограммов. Прочие овощи подавались свежими, либо шли сушеными взамен риса и макарон.
Британцы и канадцы, как и их французские соратники, уповали на посылки от родных: продукты из-за моря могли оказаться щедрым приварком к скудному пайку. Степень их свежести обычно отступала на второй план. То же самое касалось и прессы, поступавшей на фронт с заведомым опозданием. Газеты были очень востребованы в войсках, они заказывались из дома дюжинами и расходились по рукам. Помимо утоления особой, «информационной» разновидности голода, печатное слово из дома поднимало солдатам дух. Но если чтением вслух одной-единственной передовицы можно было «насытить» десятки однополчан без различия в чинах, то в случае с рационом действовал вполне себе кастовый принцип. Справляя первое Рождество на фронте, британские офицеры потчевались омарами, жареной индейкой с сосисками, пудингом, мармеладом и сыром соломкой… «Все и вся покрыто грязью. Грязь на руках и лице, на шее, она в пище и чае» - таковы воспоминания о празднике одного из «томми». Справедливости ради необходимо отметить, что вышеописанный пир был редкостью для передовой, а потери в рядах британского офицерского корпуса превышали таковые среди рядового состава.
