Фрагмент из книги «Антоновщина. Последний удар контрреволюции»
Сама внешность этого человека объявляла войну формализму. Он был худощав, ходил в шинели, прическа — длинное каре, круглое пенсне на носу. Достаточно легко представить себе реакцию приспособленца-бюрократа, впервые его увидавшего. Вообразите себе этакого молодого, плотненького, холеного и гламурного единоросса, поклонника модных хипхоперов или какой-нибудь попсы. Сидит этот типчик в рабочем кабинете, копается в «Инстаграме». И тут распахивается дверь, и в кабинет его бодро входит одетый в военную куртку Джон Леннон. Или Эдуард Лимонов — в шинели и сапогах. Отчитайтесь о результатах работы, товарищ! Оторопь, недоумение, паника.
Тамбову нужна была встряска. И она состоялась. В выборе того, кто должен был встряхнуть, Ленин не ошибся. Вся жизнь Антонова-Овсеенко была сплошной встряской.
Владимир Александрович Антонов-Овсеенко
Ему, родившемуся в 1883 году в Чернигове, в семье капитана Александра Овсеенко, судьбой была уготовлена карьера военного, против чего он решительно протестовал. Уже закончивший Воронежский кадетский корпус и успевший возненавидеть все военное, узнавший, что отец желает его поступления в военный вуз, молодой Володя попытался утопиться.
Его спасли случайные прохожие, а отец сурово отчитал и отправил в Петербург, в Михайловское военное училище. Через месяц Володя из него бежит.
Александр Анисимович, старый, болезненный и увядающий, уже не требует, но просит: ты — старший в семье, ты — наша опора; умоляю, стань военным, это — гарантия твоего будущего, будущего матери и младших…
Владимир снова отправляется в столицу и поступает в Николаевское военно-техническое училище. Но служить он опять не в силах. Ему претит военщина. И когда приходит час присяги на верность «царю и отечеству», он вновь увольняется. Все это происходит в 1901 году.
Однако позже, в 1903-м Владимир — уже юнкер другого училища, Санкт-Петербургского военного пехотного. И это не просто дань отцу, это — задание социал-демократического кружка Варшавы, в который он успел вступить в год своей «гражданки». В училище он занимается социалистической агитацией и распространением нелегальной литературы. По окончании он не просто подпоручик, он — член РСДРП.
Будучи работником социал-демократической газеты «Казарма», Владимир со знанием дела напишет: «…Казармы — настоящий дух разврата. Там развращают человеческий ум, сердце, вытравливают в человеке совесть, там губят и здоровье солдата».
Интересно, что менее века назад похожее рассказывал о казарме в своих письмах к сестрам будущий великий анархист Бакунин.
«…До сих пор душа и воображение мои были чисты и девственны, они ничем еще не были замараны; в артиллерийском же училище я вдруг узнал всю черную, грязную и мерзкую сторону жизни… я привык лгать, потому что искусная ложь в нашем юнкерском обществе не только не считалась пороком, но единогласно одобрялась… Во мне совершенно заснула всякая духовность…»
И писал он это, вспоминая годы своего юнкерства в… Михайловском военном училище.
…К 1905 году Владимир — уже опытный революционер-меньшевик и публицист. Статьи подписываются то настоящей фамилией, то выдуманным им же псевдонимом — «Штык». Впоследствии он будет называть себя «Антон Кабанов», «Никита» и другими псевдонимами. «Антоновым» же его назовут в 1909-м, когда он будет находиться на нелегальном положении в Москве, и ему сделают подпольный паспорт на имя Антона Гука. После этого его будут называть «Антон», а со временем «Антон» превратится в «Антонов».
Подробнейшим образом, не надо это здесь, его биография описана сыном, укрывшимся под псевдонимом «А.В. Ракитин». Да и сам Владимир Александрович оставил после себя роскошное литературное наследие. Я же остановлюсь на нескольких, наиболее ярких фрагментах, позволяющих составить полное представление о всей яркости и разносторонности этой недюжинной исторической фигуры.
Читайте об Антонове-Овсеенко (и не только) в книге Сергея Петрова «Антоновщина. Последний удар контрреволюции»:
